К счастью, терменофилия оказалась заразной!

Вчера mishustix  написал мне замечательный "Оффтопъ" с такой ссылкой:

http://community.livejournal.com/chtoby_pomnili/478952.html

Я увидела это очень-очень поздно, поэтому привожу эту ссылку только сегодня. По чудесному совпадению в сегодняшней френдленте есть и постyuriyag  с той же ссылкой. Так что теперь ни у кого нет просто никаких оснований это пропустить!

Alexeï Ivanov "Le géographe a bu son globe"

Решила всё-таки попробовать "догнать" неотчитанные книжки - из сурового французского декабря переносимся в июль... Время прошло, кое-что забывается, в воспоминаниях некоторые книжки выглядят иначе, чем сразу после чтения, должно получиться короче обычного.



Из заголовка и картинки обложки всё понятно - книжка русская, Алексей Иванов "Географ глобус пропил". Судя по количеству отзывов в сообществе chto_chitat , вполне популярная, а заголовок и обложка на французском, потому что я её читала на французском, в библиотеке брала.
Почему брала в библиотеке (я стараюсь не читать переводов худ.  литературы с русского)? Потому что очень хорошо помню, что довольно давно кто-то из моих френдов про книжку писал. Автор мне неизвестен, искать книжку на русском не было достаточной мотивации, а вот раз уж подвернулась в библиотеке, то я её и взяла.
Наречия "очень хорошо" в сочетании с глаголом "помню" в предыдущем абзацы не сосвем правильны. Потому что, во-первых, я совсем не помню, кто именно об этом писал. А во-вторых, не помню, понравилась автору отзыва книжка или нет. Но тем не менее название запомнилось.
Книжка вышла во Франции  2008 году. Сначала я подумала, что запоздали сильно  с переводом, там ведь речь о 90-годах. Но на русском роман вышел только в 2005, то есть он как бы "исторический". На самом деле в восторженных отзывах никто про "исторический" не пишет, а пишут про роман воспитания и становления, про богатый язык автора, про то, что "все, кто хоть краем застал советский строй, считают его своим". Единый профиль рецензентов не вырисовывается - одни пишут, что от романа "все подростки тащатся", а другие называют "величайшим романом века".
Хоть советский строй я застала не "краем", а сполна, это не "мой" роман, и я не согласна ни с одним из процитированных мнений. Впрочем  нет, в любительских рецензиях мне попалась фраза "написать ни о чём - ещё нужно уметь", с ней я соглашусь, но только отчасти.
Дело в том, что, когда я читала роман, у меня в качестве ассоциаций возникали журнал "Юность", писатель Юрий Поляков и писатель Александр Вампилов (последний даже дважды, потому что он сибиряк, как и Иванов, если я всё правильно поняла).
Первые две ассоциации - чтобы сказать про стиль и язык романа. Сюжет простой, ясный, воспитательные намерения просвечивают - вполне "подростковая" литература, на которой специализировался журнал "Юность". "Подростковая" - не обязательно плохая или вторичная, но я читала если не с трудом, то со скукой. Мучительным чтение не назовёшь, но без желания возвращаешься к книжке, неинтересно.
Язык простой, это запись разговорного языка фактически. Люди узнают, опознают свою манеру говорить, вот им и нравится. Обилие разговорных словечек, прибауток и лингвистических экзерсисов на подростковом уровне я не могу назвать "богатым языком". Французский перевод всю эту ограниченность и обнажает (как это ещё, например, случилось при переводе прозы Марининой), хотя переводчик хорошо постарался, реалии неплохо переведены, даже языковые шуточки часто очень удачно.

Почему третья ассоциация Вампилов? Потому что Иванов, как мне кажется, захотел стать вторым Вампиловым, а может, даже единственным - для тех, кто Вампилова не читал, фильмов и пьес не видел.
Главный герой Иванова, потеряв работу, случайно становится школьным учителкем географии. Он совсем даже не дурак, в чём-то талантливый, бабник, алкаш, прожигать жизнь у него нет средств, он её пропивает и даже просто профукивает. Есть там какие-то семейные линии и даже любовная, хоть поверить в неё невозможно. Короче, все эти персонажи - просто копии вампиловских. И сюжетные линии - тоже, только хуже. Проблема в том, что у Иванова уровень таланта всё же не вампиловский, а потом персонажи персонажами, но не надо про эпоху забывать. У Вампилова это шестидесятые. Его героями можно возмущаться или сочувствовать им, там действительно можно задумываться и про "лишнего человека", и про то, что действительно выхода-то нет. Вампиловское "ни о чём" - это страшная ситуация, безвыходная. У Иванова -  середина девяностых. Это тяжёлые годы, но совсем не такие, как шестидесятые. И его герой меня раздражает, а его никчёмность и весь этот роман "ни о чём" не вызывают запланированного сострадания. Я уже сказала, что мнения о "романе воспитания и становления" не разделяю, но я действительно никакого становления там не вижу...

Переходим к положительному. Иванов меня всё-таки очень удивил, и там, где никак не ожидала.
Я с детства не люблю читать описания природы. Пейзажи на картинах и фотографиях люблю, а словесные описания ни в какую. Думаю, благодарить за это надо учебники для начальной и средней школы, которые очень уважали такие тексты для всяческих разборов и диктантов, а может, просто я такой читатель... Но я была поражена описаниями природы в книге Иванова. Мало того, что не раздражалась, я ни слова не пропустила, я просто ими упивалась - мне кажется, это чуть не впервые со мной такое. (Кто хочет, может пошутить что это мне "подростковые" описания природы только доступны, я не обижусь :о)) Должна отдать должное автору, уж и и не думала, что такое со мною случится.

И напоследок про перевод. Я уже сказала, что перевод хороший - тем более, что в книге много специфических реалий, и чаще всего переводчик здорово с ними справился. Но всякое бывает:
p. 310
- T'en fais pas. C'est la vie, comme disait le petit garçon de Karlson dans le conte norvégien.

Русскому читателю непонятно, почему это "le petit garçon de Karlson" и с какой стати он вдруг норвежский, а не шведский. С другой стороны, французский читатель всё равно ничего не знает про Карлсона, "пустяки, дело житейское" не является для него культовой фразой, что Швеция что Норвегия - разница небольшая, а такой вариант перевода всё лучше, чем сноска. Особенно такая:

p. 293
Mmoui, c'est sûr que Boudkine n'a rien de Zoïa Kosmodémianskaïa*

А ссылка объясняет:
* Jeune combattante antinazie exécutée à l'âge de dix-huit ans en 1941.

То есть ничего не объясняет. Нам-то понятно, что про Будкина никак нельзя сказать, что он молчит, "как партизан", но как это французский читатель поймёт? Фотографии замученной Зои Космодемьянской, которые в наших школьных учебниках были, французы с ужасом впервые увидели в 2006 году, когда вышел роман Джонатана Литтелла Les Bienveillantes, но имени её всё равно не узнали. Мне кажется, не нужно было  Зою из русской фразы тащить во французский перевод.

Tardi "Adèle Blanc-Sec", tomes 7, 8 & 9

Про первые три тома я писала здесь, про следующие три - здесь. Теперь про последние три (хотя в девятом томе автор говорит, что будет продолжение, но это никому неизвестно, между выходом восьмого и девятым прошло почти десять лет...), а именно: Tous des monstres !, Le Mystère des profondeurs и Le Labyrinthe infernal.
Читала я их не все подряд, сначала седьмой, а потом потом, после небольшого перерыва, восьмой и девятый, но делать кучу разных постов нет смысла, тем более, что мне особо и добавить нечего к тому, что я уже говорила. А именно: очень интересно рассматривать рисунки, замечательныЙ Париж, костюмы, интерьеры. Много кламбуров и всяких аллюзий и исторических или просто французских реалий. Поэтому книжки могут стать хорошим пособием как для тех, кто учится читать комиксы, так и для тех, кто просто учится французскому языку.
Сюжеты становятся всё более неправдоподобными и немыслимыми, в персонажах начинаешь основательно путаться. Чтобы разобраться в персонажах, подспорьем станет отличная статья из Википедии: http://fr.wikipedia.org/wiki/Les_Aventures_extraordinaires_d'Ad%C3%A8le_Blanc-Sec, а к сюжетам, наверное, не стоит всерьёз относиться (да и кому это в голову придёт?), а расслабиться и просто листать страницу за страницей (поэтому книжка может стать хорошим пособием для тех, кто вырабатывает характер и учится расслабляться :о))

Ну, могу сказать, что я обрадовалась, когда в седьмом томе появился персонаж по имени Fia (обрадовалась только созвучию собственному псевдониму, персонаж не собо привлекательный). В следующих томах, правда, объяснили, что это сокращение от Fiasco. Тут я даже огорчилась, хотя происхождение собственного псевдонима.

К этому посту я задумывала приложением "выставку" изображений странных и немыслимых предметов. Они у меня есть, но времени сейчас нет. Поэтому приложением будеи песня tout ça pour ça с самым известным каламбуром с именем Adèle (он в BD есть, разумеется). Я когда-то про него fringilla_pinso  объясняла, в той ссылке и текст есть, но нормальной записи я тогда не нашла. Но поскольку elmak  научила меня обращаться с аудио файлами, то вот вам запись с моего диска (это Les quatre barbus ).

Yann Martel, Life of Pi

Это очень известная книжка, букеровский лауреат 2002 года, давно у меня лежит - angara_kat  мне её ещё в год сломанной ноги на день рождения подарила. Собралась только этим летом, растолкав книжную очередь, потому что axun  написала, как ей понравился роман Мартела Béatrice et Virgile, выходящий осенью на французском. И меня это подстегнуло прочитать "Жизнь Пи" (по-английски, наверное, "пай" произносят, но посмотрела - в русском написали "пи", что оправдано, поскольку это сокращение от "piscine").

Итак, это очень странная история о мальчике Пи (это не 3,14 и т.д., а сокращение от слова piscine, как я уже раньше написала). Корабль, на котором вся его семья вместе с частью зверей из проданного семейного зоопарка, плывёт в эмиграцию в Канаду, терпит крушение, единственным спасшимся оказывается Пи. То есть не совсем единственным - на спасательной шлюпке вместе с ним оказываются зебра, орангутанг, гиена и бенгальский тигр. И в такой - нет, не совсем такой, а по естественным причинам значительно поредевшей компании - Пи проводит девять месяцев в водах Тихого океана. История его выживания в соседстве и определённом взаимодействии с бенгальским тигром - основная часть романа (после первой, в которой рассказывается история самого Пи, и заключительной, но о ней позже).
Читается это всё замечательно - очень увлекательно, настоящий приключенческий роман, как "Робинзон Крузо", только наоборот - Робинзон всеми силами стремился покинуть остров, а Пи мечтает ступить хоть на какую-нибудь твёрдую землю.
Но в заключительной части автор призывает нас к порядку. Я думаю, что любой рассказ о путешествии, особенно по морю, можно воспринимать как аллегорию. Но тут автор буквально берёт читателя за шкирку и устраивает показательный разбор с демонстрацией. Который иногда мне показался запутанным, иногда неубедительным, а в целом - излишним. И эта заключительная часть как-то подпортила моё впечатление от книги. Правда, клясться больше не читать Мартела я не стала и вскоре прочла упомянутую в начале Béatrice et Virgile (хотя не уверена, что прочитала бы, во всяком случае так скоро, если бы не пост axun  ) И правильно сделала, что прочитала, потому что... (ждите, скоро будет).

Для регулярно напивающихся их можно объединить

Запишу по ходу дела пару сравнений-каламбуров.
Недавно в очередной раз услышала - и кажется, у меня ещё не записано:

réglé comme le papier à musique.

Второе подцеплено у Тарди в Le Labyrinthe infernal:

beurré comme une tartine

ясно, что оно аналогично давно у меня имевшемуся beurré comme un p'tit Lu, и с p'tit Lu, кстати, мне больше нравится.

Yannick Haenel, Jan Karski

Я не то что не собиралась - просто не задумывалась, читать эту книгу или нет. Вроде и надо бы, но вроде и не в приоритетах.
Но тут Клод Ланзман опять начал гнать волну и мутить воду - он всё-таки и вправду, кажется, решил, что у него "монополия" на тему Холокоста, и если Литтела он ещё частично "миловал", то на Яника Энеля обрушил, фигурально выражаясь, всё что только можно.
Обвиняя его в вольной интерпретации, фальсификации и досочинении истории.
И именно с этого я начну.
Книга делится на три  части - в первой Энель излагает документальные факты из жизни Карского, опираясь на фильм Ланзмана "Шоа", пересказывая, но называя при этом автора, отдавая ему должное. Вторая часть тоже опирается на документ - опубликованное под названием Story of a Secret State свидетельство самого Карского, фактически его автобиографию. Этот текст был опубликован давно и фактически недоступен обычному читателю. И, наконец, третья часть - это уже чисто художественная часть, автор пытается представить, что мог чувствовать и думать его герой, который категорически избегал каких-либо не только публичных заявлений, а вообще появлений. При этом Энель не просто ставит на обложке слово "роман", но и потом в тексте неоднократно подчёркивает - вот тут факты, а тут моё писательское воображение.
Так что я считаю, что Энеля упрекать в недостаточности этики, а тем более фальсификации нельзя. Надо рассматривать книгу как художественное произведение.
А книжка хорошая. С  литературной точки зрения, да, но и с исторической она очень ценная. Думаю, что надо обязательно её читать нам всем, учившимся по советским учебникам истории  и только недавно начавшими узнавать про Катынь, про судьбу взятых в 1939 году в  плен советскими войсками польских военных, кто недавно услышал имя Карского - свидетеля Холокоста, официального эмиссара польского Сопротивления, безуспешно, когда ещё было не слишком поздно, пытавшегося  донести до мира правду о варшавском гетто, первых концлагерях, уничтожении евреев - а его не слышали, ему не верили... И он, конечно, винил сильных мира сего, но и себя винил; и будь я писателем, как Яник Энель, я бы тоже захотела попытаться понять, как он жил, нося это всё в себе.

Книжку очень советую.