fiafia | Entries tagged with muriel barbery

25091564

Une fois n'est pas coutume. Начну с цитаты из рецензии. Девять лет спустя после выхода L'Élégance du hérisson критик Алис Ферне написала в "Фигаро" о новом романе Мюрьель Барбери:
Et cependant un charme agit. C'est le contraire d'une économie de moyens: un summum de l'accumulation, un lyrisme volontaire, quelque chose de difficile à écrire et de pesant à lire. On peut admirer et détester à la fois. Présageons que certains crieront au chef-d'œuvre foisonnant et métaphorique, d'autres au galimatias, à l'enflure amphigourique. Sans choisir entre cette cime et cet accident, j'engage le lecteur à découvrir son propre sentiment.

Вынуждена разочаровать уважаемого критика - её предсказание не сбылось. Ещё не слышала никого, кто бы назвал книгу шедевром, все попадавшиеся мне отзывы либо недоуменные (это, конечно, тоже достижение - заставить критика подумать "А может я чего-то не понял?") либо отрицательные. А отзывы я почитала всё-таки - потому что хотела понять, что произошло и что это было.
Потому что по-хорошему я даже права не имею писать отзыв - не дочитала, бросила после двухнедельных страданий. Сначала просто не понимаешь ничего. Потом продолжаешь не понимать, но уже и не хочется понять, а хочется, чтобы тебя от этой книжки освободили. Потом соображаешь, что освободить можешь только сама себя и волевым решением бросаешь книгу.
Кто-то там опять вспоминал Роулинг, волшебство и магию, борьбу Добра со Злом, инкарнацию Волдеморта, называл книгу волшебной сказкой, проникнутой поэзией и лиризмом.
Пообойтесь бога! Это читать невозможно, это даже не "не хочется читать", а "хочется не читать". То, что пытаются назвать поэзией и лиризмом выглядит невыносимо нарочитым. Ещё в книге сложный синтаксис и редкие слова (см. цитату из критики: эти все enflure amphigourique сознательно или подсознательно имитируют стиль рассматриваемого автора) - и видит бог, как я это люблю! - но если в "Элегантности ёжика" это было органично (да, я могу поверить, что люди так говорят, я даже знаю таких), то здесь выглядит искусственно. Но главное - не хочу!!! Я ведь обычно мучаюсь, но дочитываю, почему? Потому что кажется, что вдруг что-то изменится, книга как-то по-другому повернётся (этого никогда не происходит, но могу же я надеяться). А тут - и не надеюсь, и даже не хочу, чтобы кто-нибудь пришёл и простыми словами изложил сюжет (если он там всё-таки есть) - спасибо, не надо.
И мне страшно обидно - ведь так я её поддерживала с "Ёжиком", и защищала, если нужно было. И "Лакомство" мне понравилось. И девять лет, чтобы выдать это? Нет, ну бывают неудачи, но тут кажется, что это какая-то выдавленная из себя книга, чтобы хоть что-то написать.

А ещё обиднее - запланировано продолжение. Ну, читателя мне не жаль, если кому понравилась "Жизнь эльфов" ("я хочу видеть этого человека!"), он и следующую часть прочтёт. А нет - так не прочтёт (я вот даже пытаться не стану). Критков мне тоже не жаль - это их работа (хотя некоторых всё же жаль). Жаль мне автора - кой чёрт занёс её на эту галеру?

Так как считать: вышла или не вышла "та, которую ждали десять лет"?

( Read more... )

датой выхода стоит 12 марта, но самая быстрая доставка обещает только 23. Значит, не вышла? Но электронный вариант доступен уже сейчас...
С одной стороны, это говорит о том, что электронные книги у нас тут отстают (кто бы сомневался). С другой стороны, то, что электронные книги должны быть дешевле и раньше бумажных - это правильное решение.

Книжка вышла (издательство "Иностранка", перевод Н.Мавлевич и М.Кожевниковой):

Мечта

ali_po (мною разделяемая) о менее прямолинейном и более изящном переводе названия не сбылась.
Попалось два отзыва (специально не искала, я и на информацию про выход книжки случайно наткнулась) - один средний, другой отрицательный. Обложка мне тоже что-то не очень, хотя видали и хуже.

Уже целую неделю собираюсь написать, что в прошлое воскресенье мы наконец-то посмотрели английский фильм Good morning England, я давно хотела.

Хоть название у него английское, оно на самом деле французское. А оригинальное - вот такое:

Чистой воды разлекательный фильм, но очень хорошего качества, и очень бритиш на мой вкус.
Сюжет: история корабля, с которого в шестидесятые вещала на Англию одна из многих пиратских радиостанций, передавая в эфир поп, рок и всякую музыку, составляя конкуренцию BBC и провоцируя настоящую войну.
Много хорошей музыки, отличная стилизация под ту эпоху, актёры - класс (они ещё и типажно напоминают разных известных музыкальных идолов), самое лучшее слово для характеристики - déjanté.
Эмма Томпсон и Кеннет Брана в одном фильме снова - тоже всё-таки хорошо, пусть и не встречаются в кадре.
Фильм мог бы быть чуть покороче при всём при том.

Больше на Неделе кино нам ничего посмотреть не удалось, зато сегодня сходили на вчера только вышедший Le hérisson.

Если кто, даже глядя на афишу, не догадался - это экранизация романа Мюрьель Барбери, по случаю выхода фильма вышло и карманное издание

романа, три года спустя после "основного" - хорошо он всё же продержался и удержался.

Я не боюсь смотреть экранизации - просто фильмы по одним книгам хочется смотреть, а по другим - нет. Этот хотелось, хотя Жозиан Баласко как-то на "мою" Рене не очень похожа, я судила по кусочкам, которые то здесь то там показывали.
Статья в "Телераме" не отпугнула - статья коротенькая, негативная (но я была уверена, что по-любому будет негативная, зря я что ли столько лет "Телераму" читаю!), в которой и книжку умудрились пнуть, как бы сделав комплимент, хоть этот пинок совсем не был обязателен. На l'élégance du hérisson - l'arrogance du Télérama.
Фильм заявлен как "librement inspiré du roman", но на самом деле это самая что ни на есть экранизация - по крайней мере, как я понимаю экранизацию.
Авторы фильма не пересказывают роман, а передают свои ощущения от книги - и это совершенно замечательно, потому что, как я говорила, ну что там за сюжет, по большому счёту, несерьёзно даже, его вообще не нужно - но даже и это ощущение от прочитанного в фильме есть! Когда Палома завяляет сначала родителям, а потом Рене: "Plus tard, je serai concierge!", и родители поддакивают: да-да, конечно, а Рене отвечает: "Non, tu seras princesse!", глядя финальные кадры, эти слова вспоминаешь. Подобных параллелей - визуальных чаще всего - в фильме много, и мне было приятно их замечать и отмечать.
Декор в фильме - замечательный, отличная работа художников, даже не про декор, а про эстетику фильма надо говорить, хотя интерьеров меньше, чем в некоторых театральных постановках. Актёры превосходны: Баласко, Броше, Йорданофф, девочка, играющая Палому. Но я хочу про Арьян Аскарид сказать. Её в фильме мало. Она играет роль домработницы, через образ которой в книге вводится это понятие "изящества ёжика". В фильме не так - Палома напрямую называет ёжиком Рене и поясняет свою мысль. Тем не менее про персонажа Арьян Аскарид объяснять ничего не требуется - настолько она точно воплощает эти самые "изящество" и "элегантность", про которые подробно писала Барбери.
Ещё про "воплощение". В книге всё что видит и о чём думает Палома - страницы её дневника. Для фильма это не очень подходяще - и вот она снимает (камерой, похожей на автомат, неслучайно это, думаю), рисует, делает коллажи... Это отличная находка.
Когда я читала книгу, мне не хотелось из неё "выходить". От фильма такое же ощущение. А когда фильм закончился, мне показалось, что я просто перечитала книгу. И при этом захотелось действительно перечитать книгу.
Короче. Читавшим и полюбившим - однозначно советую смотреть (возможно, он долго не продержится, у нас в зале было человек десять). А вот как он может восприниматься нечитавшими, мне представить трудно.

В кино мы взяли рекламные киножурнальчики, аж две штуки (потому что нас предупредили, что кондиционеры не работают). Во Франции в ближайшее время несколько "книжных" фильмов выйдет на экраны. Ну, "Гарри Поттер", само собой. Потом "Тhe Reader" по Шлинку (не понимаю, почему не перевели название как "Le liseur", роман Шлинка на французский переведён давным-давно, я даже вспоминала про него, когда раздавали "Золотые глобусы").
И ещё один - "Joueuse" c Сандрин Боннэр в главной роли. Это по книжке немецкой писательницы Бертины Хенрикс. Писательница немецкая, но франкофон, и первый свой роман написала по-французски. В моём журнале про него нет - я читала его осенью 2005 года, когда была членом жюри премии Франс Телевизьон (он был одним из претендентов), ЖЖ у меня тогда не было, но возможно, кое-кто из меня читающих получал тогда мои мейлы, в которых я делилась впечатлениями.
Я не была поклонницей романа (и при голосовании он "вылетел" одним из первых), но постепенно он всё-таки завоевал читательское признание. Всем, кому я давала читать книжку, он очень понравился. А я тогда вот что о нём писала:

"Итак, вторая прочитанная книга « La joueuse d'échecs » Бертины Хенрикс. Напишу, впрочем, как в оригинале – Bertina Henrichs, а то как-то я очень по-свойски с её фамилией, и это при полном незнании немецкого. Хотя указ ли нам немецкий в данном случае? Она немка, но последние 15 лет живёт во Франции, это её первый роман, написала она его прямо по-французски.

Когда я начала читать, то, забегая вперёд и забывая об отлично известном мне правиле – названия и заголовки переводить в самом конце, стала прикидывать, как бы всё же данная конкретная « joueuse d’échecs » должна звучать по-русски. Вспоминала про собственные рассуждения о « joueuse de go », вот и эта, думала, наверное, всё же «женщина, играющая в шахматы». Дочитав, ответственно заявляю, что перевод «Шахматистка» вполне годится и совершенно адекватен.

У французов за что ни возмись – всё роман. Но это, конечно, повесть. Не в объёме дело, а в размахе и построении повествования.

Тут тот редкий случай, когда содержание можно рассказать без угрызений совести. Как я уже сказала, автор – немка, пишет по-французски. А действие повести происходит в Греции. Главная героиня Элени - простая женщина, работает горничной в гостинице, убирает номера за туристами. У неё двое детей, муж – автомеханик, живут они такой простой жизнью без затей и выкрутасов. Вот только образ неизвестной Франции беспокоит Элени. Вдруг вообразит себя в Париже, где никогда не была, мечты её лёгкие, сами по себе приносящие ей радость. Ну и конечно в номерах, где живут французские туристы, она испытывает особое смятение чувств. И вот однажды в таком номере она случайно опрокидывает одну из стоящих на раскрытой шахматной доске фигур. Эта самая шахматная доска привлекает её внимание, она начинает представлять, как живущая здесь элегантная французская пара элегантно играет в шахматы. И от всего этого так веет Францией, Парижем. Шахматы превращаются в материальное воплощение её парижской мечты. (Тут не удержусь от упоминания об очередной serendipity. Ну, у меня лично играющие в шахматы люди не ассоциируются с более или менее современной элегантной парочкой, у меня другие образы возникают. Но вот закончила я книгу в воскресенье и в тот же день заехала к свекрови. Я не упоминала при ней про книжку, а она, зная, что шахматы меня интересуют, хоть я и не игрок, приносит мне найденную где-то в книжном шкафу старую книжку – годов пятидесятых, я дату издания не нашла – « L’alphabet du jeu des échecs ». И там на обложке рисунок – такая изысканная, чтобы не сказать манерная, парочка. Сидят, склонившись голова к голове над шахматной доской, коктейли потягивают.
)

И Элени приходит в голову блестящая идея – подарить шахматы на день рождения мужу, вот они и смогут с ним играть. Но купить шахматы непросто. В своём городке её все знают, муж тут же узнает о готовящемся сюрпризе – какой же это тогда тогда сюрприз?, в сувенирных ларьках для туристов шахматы не продают. Она решает обратиться за помощью к своему бывшему учителю Куросу. Тот соглашается заняться покупкой и покупает электронные шахматы, там и соперник не нужен. Элени не слишком довольна – с эстетической точки зрения ей больше нравились обычные. Но она соглашается с выбором Куроса.

Муж ей благодарен, хотя и удивлён оригинальностью подарка, который так и остаётся пылиться на тумбочке, пока Элени не решает учиться играть сама...

Понятно, почему пересказываю содержание без угрызений совести? Потому что всё предсказуемо.

Элени будет учиться, учиться и учиться, скрывая ото всех эту свою авантюру, свою новую страсть и пряча шахматы в морозильной камере (предварительно купив запасные батарейки на случай, если что-нибудь отсыреет – это нам автор сообщает с немецкой тщательностью, хотя я зря подшучиваю, я этим моментом сама сразу обеспокоилась... :о)) Ей станет помогать старый учитель Курос, потом он же найдёт ей нового соперника. Потом отправит её в Афины на шахматный турнир... Ладно. Не буду всё же рассказывать, чем там всё закончилось. В какой-то момент тайна Элени будет раскрыта, эта страсть сочтена постыдной, муж от неё отвернётся... (Кстати, наверное, этим объясняется выбор Греции как места действия – в более эмансипированных странах с не таким патриархальным укладом подобную реакцию представить сложно.)

Ну что сказать? Да, да, рассказана история. Но она предсказуема, так что надо что-то другое. Персонажи всё же схематичны, к ним не привязываешься, ну разве только к Элени. Есть несколько превосходных, полных психологизма страниц, посвящённых Куросу, но он всё равно недовыписан. То есть, как уже не в первый раз у меня это бывает, кажется, что прочёл не книгу, а только синопсис, вот превратить бы её в роман!

Потенциал есть, но не зацепило.

С точки зрения стиля – написано хорошо, читается хорошо (на самых первых страницах есть ощущение, что читаешь школьное сочинение, но потом оно проходит, стиль становится уверенней). Вот если кто помнит на одном форуме такую тему «Учиться, читать» - туда бы я её порекомендовала, не задумываясь. Очень подходящая для этого книга."

Как видите, я к поклонникам не отношусь. Тем не менее фильм пойду смотреть. Сандрин Боннэр - хорошая актриса. И экранизация эта совсем другого плана, чем "Ёжик" - как я поняла, из сюжета изъяли "этнический" момент (в анонсе-рецензии не сказано, что действие происходит в Греции, да и героиню зовут просто Элен), а это сильно перемещает акценты. Интересно!

P.S. Перечитав, что я писала про La joueuse d'échecs почти четыре года назад, заметила, что у меня там слово "элегантность" неоднократно употребляется. Serendipity forever!

Une gourmandise

Ну и её я прочитала, конечно, не могла иначе.

Получился такой, как скажет callasfan, приквел, о чём я не жалею.

Главный герой книги, известнейший и знаменитейший кулинарный критик,проживающий в том самом доме на улице Гренель, где консьержкой Рене из L'élégance du hérisson (она в Une gourmandise тоже мелькнёт, как и некоторые другие знакомые персонажи), находится при смерти и пытается вспомнить, найти какой-то особенный вкус какого-то особенного кушанья. И на протяжении книги в его памяти всплывают, цепляясь друг за друга, различные гастрономические ощущения в разные периоды жизни. Ну, как говорят, перед смертью вся жизнь в памяти проходит, вот и у него проходит. Главки, написанные от его имени, чередуются с главками, написанными от лица других персонажей, которые рассказывают о других его качествах, смотрят на его жизнь с другой точки зрения. Все, кроме одного человека, к его кончине безразличны. так и завершают рассказы словами: "Пусть умирает!" Это не пожелание кончины, но равнодушие к ней. Наверное, заслуженное.
Не знаю, как интерпретировать то, чем оказалось то самое вожделенное "лакомство" - тоже некоторое отношение к этой кончине? Что-то иное? У меня этот человек вызвал разные эмоции, но вот чистой антипатии не вызвал. Потому что, каким бы он ни был, в жизни его была страсть. И когда он о ней рассказывает, понимаешь, что так рассказывать может только одержимый страстью.

Но я-то не забываю, что на самом деле об этом пишет Мюрьель Барбери. И для меня главное "лакомство", главное наслаждение - читать, как она пишет. Превосходно! Языком, текстом, просто упиваешься, книгу выпускать из рук не хочется, хочется читать и читать, произносить вслух эти нечасто встречающиеся слова, попробовать на вкус синтаксические конструкции и утончённую грамматику.
La gourmandise Мюрьель Барбери - это язык. Я приведу цитату, где гастрономические рассуждения переплетаются с языковыми, это очень хорошо иллюстрирует стиль Барбери.

Dans le simple mot "sorbet", déjà, tout un monde s'incarne. Faites l'exercice de prononcer à voix haute: "Veux-tu de la glace?" puis d'enchaîner, immédiatement, sur: "Veux-tu du sorbet?", et constatez la différence. C'est un peu comme lorsqu'on lance, en ouvrant la porte, un négligent: "Je vais acheter des gâteaux", alors qu'on aurait très bien pu, sans désinvolture ni banalité, se fendre d'un petit: "Je vais chercher des pâtisseries" (bien détacher les syllabes: non pas "pâtissries", mais pâ-tis-se-ries") et, par la magie d'une expression un peu désuète, un peu précieuse, créer, à moindres frais, un monde d'harmonies surannées. Ainsi donc, proposer des "sorbets" là où d'autres ne songent qu'aux "glaces" (dans lesquelles, fort souvent, le profane range aussi bien les préparations à base de lait que de l'eau), c'est déjà faire le choix de la légèreté, c'est prendre l'option du raffinement, c'est proposer une vue aérienne en refusant la lourde marche terrienne en horizon fermé.

Встречающиеся в тексте слова désuète и suranné тоже некоторым образом ключевые для понимания Барбери. Таких слов она знает и употребляет немало. Но они не тяжеловесны, они как раз (см. цитату)придают её письму лёгкость и изысканность, а не приводят к эстетству и снобизму.

Часто ловила себя на мысли, как же это, наверное, нелегко перевести. И воссоздать такое письмо по-русски надо потрудиться, да и просто кулинарных терминов изобилие. Потом вспоминала, что книжка-то уже переведена. Вот очень бы хотела хоть глазком взглянуть!

Моё заключение: я люблю Мюрьель Барбери! Думаю также, что читала её в правильном порядке (сначала более позднюю L'élégance du hérisson, а потом более раннюю Une gourmandise), каковой и рекомендую тем, кто ещё ничего у неё не читал, но вдруг захотел бы.

P.S. А вот настанет ли день, когда специалисты по маркетингу решат использовать имя Барбери для продажи той самой gourmandise? :о)) На пользу этой gourmandise или нет литературная ссылка на Барбери - это как посмотреть (Affaire du point de vue - "заветная" фраза из последнего тома "Сироток Бодлеров"), но я думаю, что эти маркетологи просто книжку не читали. Хотя упоминающийся там о-о-о-о-чень большой и о-о-о-о-чень "прогрессивный" гипермаркет первым стал создавать отдельные Espaces culturels. В которых, впрочем, не найдёшь ничего, что может быть лучше настоящих книжных!

P.P.S. Честно даю ссылки на рецензии на русский перевод.
Профессиональный критик постебался. Но ему во многом не хватило общей культуры и знания некоторых аспектов культуры французской. Предупреждаю: в этой рецензии частичный спойлер, автор говорит, что это за "лакомство". Русская переводчица не перевела, а сделала некоторую "локализацию", по-французски это другое кулинарное изделие, но всё равно нехорошо он поступил. Но ему книжка не понравилась, вот он и хулиганит:

http://magazines.russ.ru/zvezda/2007/2/ge16.html

Вот эта рецензия мне куда ближе (хотя сравнение с "Парфюмером" притянуто за уши, на мой взгляд):

http://www.god.dvoinik.ru/genkat2/1360.htm

Сначала просто подмечать всякие странные слова и узнавать новые:

p. 42 Renée, veux-tu enlever ton suroît ?

Вряд ли кому случится употребить это слово, зато встретиться может. В романе оно обозначает верхнюю одежду из грубого сукна (которую я бы в данном контексте по-русски назвала «шинелькой», имея в виду не военную форму, а похожее на неё пальто). Позиционирует эпоху и социальный статус персонажа.

В словаре написано, что ещё так может называться головной убор моряков, Ганшина переводит его словом «зюйдвестка».

p. 62 Peu lui chaut que ce chat existe ou n’existe pas.

О! Это глагол chaloir – неизвестный мне доныне дефективный (недостаточный) глагол. « Il m’en chaut » - устаревшее сочетание, а вот « peu me chaut » - современное, означает «мне всё равно, какое мне дело»

p. 37 À ce moment-là, un joueur français a perdu son short dans un maul.

За незнание этого слова дети надо мной похихикали. Но я регби не интересуюсь, а этот термин оттуда, от английского to maul, означает какую-то разновидность кучи регбистов, как по-русски, не знаю.

p. 76 Un matin, trois semaines avant Noël, alors que je revenais des courses avec un cabas bourré de navets et de mou pour le chat (…)

Это слово я, наверное, знала бы, если бы испытывала более тёплые чувства к кошкам. А может, наоборот – тем более не знала бы. Потому что mou – это архетип пищи для кошек (в советское время таким архетипом в моём представлении была «спинка минтая»), из категории субпродуктов – лёгкие забитого скота. Питание типа « beurk ».

p. 142 (…) En outre, Jacinthe Rosen et sa blatte dans la bouche sont nés à Bondy dans une barre d’immeubles aux cages d’escalier pas propres et j’ai partant pour elle des indulgences que je n’ai pas pour madame pourriez-vous-virgule-réceptionner.

О! Встречается в романе неоднократно, а до этого как-то мне не попадалось.

В данном предложении partant – не глагольная форма, а союз следствия, означающий «следовательно», «значит», «стало быть». Он воспринимается либо как устаревший либо как принадлежащий к возвышенному стилю речи. Но не всё же donc говорить. Иногда можно ainsi, par conséquent или... partant.

p. 187 Je n’ai pas d’enfants, je ne regarde pas la télévision et je ne crois pas en Dieu, toutes sentes que foulent les hommes pour que la vie leur soit plus facile.

Тут понятно – однокоренное с sentier и обозначающее то же самое, «тропу, тропинку». Любопытно, что sente может восприниматься либо как областное слово, либо как принадлежащее к высокому стилю речи.

p. 206 Et de trois, c’est quand même une drôle de conception de la vie que de vouloir devenir adulte en imitant tout ce qu’il y a de plus catastrophique dans l’adultitude.

Знакомое словообразование, не правда ли? И довольно распространённое, в конечном счёте, во французском языке. В Литтл Бобе этого слова нет. В его big brother - тоже нет. Но это неважно, и так понятно. Зато нашлось слово adultisme, являющееся термином из области психологии и обозначающее то же самое, «взрослый» тип поведения (возможно, есть правильный термин по-русски, я не искала).

p. 252 (…) cette crainte respectueuse qui s’empare du cœur, se sentir si dérisoire au centre mêmee du sublime, si fragile et si gonflé de la majesté des choses, sidéré, happé, ravi par la munificence du monde.

Тоже редкое слово, хотя понятное, синоним magnificence, prodigalité, largesse. «Щедрость, широта души». Опять-таки «высокий штиль».

А ещё можно посмотреть на себя в зеркало. Сначала погримасничать:

( Дальше )

На эту книжку я обратила внимание сразу, как она вышла. Наверное, из-за названия – L’élégance du hérisson, необычно всё же, хотя образ сразу понятен (и книга это подтверждает). И я даже её чуть не купила, потом решила попросить библиотекаршу купить её для библиотеки. Имя автора мне ни о чём не говорило, поискав в интернете, обнаружила, что у неё уже был роман Une gourmandise, я даже показывала как-то обложку.

Короче, пока я маялась, потому что не очень хотела тратиться, но хотела почитать, а книжка ко мне никак не плыла, и библиотекарша Николь никак не решалась её купить, этот самый роман неизвестного автора (который, кстати, не появлялся ни на радио, ни на телевидении) вдруг стал приближаться к первым позициям в «списках продажности». Ага, значит, не меня одну заинтересовал.

Мюрьель Барбери мне всё же повезло увидеть в не самой заметной литературной передаче – она мне страшно понравилась. Ну и, наконец, одной соратнице по читательскому кружку книжку подарили. Она её оценила и принесла на общий стол (с условием , что мне в первую очередь - na-na-na-na-nè-re).

Поскольку я так долго ходила вокруг этой книжки кругами, то досконально изучила текст на четвёртой странице обложки и знала, что действие разворачивается в богатом жилом доме на улице Гренель (тут бывшему советскому человеку надо сделать над собой усилие и правильно сассоциировать – это богатый буржуазный и аристократический квартал, а не только бывший адрес советского консульства), главные герои – героини, пятидесятичетырёхлетняя консьержка и живущая в одной из квартир двенадцатилетняя девочка. Обе они обладают интеллектом, жаждой знаний и интересом к жизни и людям много выше среднего, обе это обстоятельство скрывают (особенно консьержка). Книга так и написана от двух первых лиц – главы от имени консьержки Рене чередуются с главами от имени девочки Паломы.

Жанр обозначен как роман, хотя на сегодняшний день, особенно во французской литературе, более расплывчатого понятия не сыскать. Но тут, в общем, сомнений нет – роман. Даже есть история, то есть сюжет, раз роман, хотя на самом деле в этой книге он и не нужен. Это – книга персонажей. Роман о людях, не соответствующих собственному возрасту.

Конечно, возьми дом в центре Парижа, напичканный буржами и аристо, опиши их – успех обеспечен. Этого в книге есть. Пишет портреты Мюрьель Барбери с юмором, иронией, слова её точны. Но самые интересные персонажи – центральные, конечно. Мне так повезло, что я болела и ультимативно заявила, что проведу воскресенье в постели – и за полтора дня книжку прочла, не отрывалась, ну как когда в детстве болеешь, несколько десятилетий такого со мной не случалось. Персонажи такие интересные, обаятельные, притягательные, глубокие, Мюрьель Барбери так замечательно их описывает – я могла бы сотни и сотни страниц читать, мне не нужно никакого сюжета, хотя понимаешь, что сюжет будет, грядёт. Грядёт он довольно долго – где-то в последней трети книги появляется новый персонаж, и начинается сюжет в жанре «сказка про Золушку». В принципе, всё честно – этот новый персонаж сам произносит слово «принцесса», так что кроме сказки ничего и быть не может. Да и вообще, что может быть иное, учитывая изначальный расклад? Заканчивается не совсем как сказка... а как это могло закончиться?

Но ещё раз: этот сюжет только предлог, он - не главное. Неверно будет сказать, что Мюрьель Барбери так хорошо описывает своих персонажей, потому что она их очень любит. Мне кажется, что Мюрьель Барбери решила написать книгу обо всём, что она любит сама и что для неё важно. Если вам это тоже интересно и важно, если вами это тоже любимо, не оторвётесь. (Скажу честно: я ведь книгу закончила больше двух недель назад, так что успела поинтересоваться откликами читателей. Отклики самые противоположные. Некоторые например, пишут, что не смогли дочитать. А другие говорят: в книге долго ничего не происходит, зато когда начинает происходить, не оторвёшься. На такой отклик я бы на месте Мюрьель Барбери обиделась, хотя с другой стороны это показывает, что сказки людям нужны.)

Ассоциаций множество. Вспомнился Перек – как же, буржуазный дом с разными квартирами (La vie. Mode d’emploi) плюс незабываемые страницы об игре в го (Перек очень хотел привить во Франции эту игру и много для этого сделал, хотя сам был игроком средненьким и очень быстро начинал проигрывать вновь обращённым). The Last Samurai тоже конечно вспомнился.

Я в предыдущих постах говорила, что сейчас тянется у меня такая нитка, на которую нанизываются разного рода «русские романы». В романе Барбери есть один наполовину русский второстепенный персонаж, но главное тут литература. В частности, Толстой. В частности, «Анна Каренина». И это не просто упоминание согласно стереотипу (Толстой=русская литература=очень сложно и не для всех=признак интеллекта), она идёт вглубь. Крутит так и этак, например, одну фразу, размышляет о роли многоточия в ней, задаётся вопросом – а есть ли оно в оригинале?

Или подробно анализирует сюжетный ход в «Анне Карениной» - очень точно, я-то «Анну Каренину» совсем недавно читала, помню хорошо :о))

Нынешнего кота Рене (потому что у консьержек непременно должны быть коты или кошки, так положено) зовут Лев, в честьТолстого, предыдущего – Донго, в честь Фабрицио дель. А самую первую кошку звали Анна, в честь Карениной, только Рене звала её Каре, чтобы случайно себя не выдать.

А когда появляется новый жилец (он купил освободившуюся после смерти известного кулинарного критика квартиру – подозреваю, что скончавшийся жилец был персонажем романа Барбери Une gourmandise), между ними происходит такой диалог:

- Вы знаете, все счастливые семьи похожи друг на друга, - бормочу я, чтобы как-то выкрутиться, - тут и говорить нечего.

- Но каждая несчастливая семья несчастлива по-своему, - обращается он ко мне, как-то странно на меня глядя, и я опять вздрагиваю.

Про Японию тоже много и с любовью (опять связь с The Last Samurai).

Ну а каким чудесным слогом пишет Барбери и что она говорит про язык и про грамматику – это просто восторг, я напишу отдельно.

И всё с таким юмором, так тонко, так точно.

Превосходно. Наслаждение.

(Едва закончив, побежала покупать Une gourmandise, к тому же она лежала на «диетическом» прилавке в книжном. Скоро расскажу.)

Бродя по Амазону, я наткнулась на книгу совершенно неизвестного мне автора вот с такой обложкой:

Сразу хочется её прочитать, правда?
Вообще-то мне ещё больше захотелось прочитать другую её книжку, под названием "Элегантность ёжика" (les deux titres font la paire), но она только вышла, поэтому пока дороговата...