fiafia | Entries tagged with лилианна лунгина

Я сомневалась, упоминать ли про эту книжку в ЖЖ, и даже думала, что не буду упоминать, но вот посмотрев вчера встречу с режиссёром "Подстрочника" Олегом Дорманом в ВШЭ, а ещё до этого обменявшись с

callasfan репликами в комментах, решила, что стоит про неё рассказать.
Дело в том, что когда я закончила читать "Подстрочник", мне так захотелось продлить это общение, что я поняла: единственная возможность это сделать - почитать её переводы, причём детские. Потому что совершенно ясно, что в детских книжках она - переводчик-рассказчик. Конечно, переводчика не должно быть видно, и изнанки его работы не должно быть видно, но чтобы в детских книжках получилась таккая засмечательная речь, такая хорошая музыка, переводчик же должен уметь сам так разговаривать! И Дорман вчера (это для меня вчера, конечно) сказал то же самое: когда он прочитал "Малыша и Карлсона", то сразу понял, что всего этого не могло быть в оригинале, понял, что если у нас именно такая книжка, то это благодаря переводчику. и как бы было хорошо познакомиться с этим переводчиком поближе.
У меня здесь нет никаких книжек в переводе Лунгиной, нет "Карлсона", а есть только "Бабушка на яблоне", Не надо это "только" понимать как уничижительное, это совершенно гениальная книжка, и я бесконечно благодарна

kari_lind , что сейчас имею возможность в любой момент снять её с полки.
Эта книга из моего детства, её как-то принесла мама - книги были дефицитом, но я очень рано начала считать, что это ещё не повод заглатывать всё без разбора, поэтому настороженно отнеслась к книге каких-то неизвестных авторов. Фамилия переводчика Лунгиной мне была при этом знакома (я очень рано стала запоминать имена авторов книг, а потом очень часто и переводчиков, тем более что фамилии регулярно повторялись), но я никак с качестовм и уровнем книги её не ассоциировала.
Стала читать - и залпом, не отрываясь, потом перечитывала много-много раз. В чём дело? Наверное, опять это ощущение, что такое детство, когда всё возможно (хотя при этом дети дисциплинированы и хорошо воспитаны, это австрийские дети, книжка - сборник повестей двух австрийских писательниц). И какие-то приметы, мелочи, которые там - естественны, а у нас их не было. Которые запомнятся, поселятся где-то внутри меня, а потом все сбудутся. Собака такса, разноцветные носки, пирог с мирабелью и непременный яблочный - по субботам, сидение на яблоне, необычные дни рожденья (потому что их надо двенадцать раз отпраздновать в году - не будешь же всякий раз праздновать тортом со спичками), творог не сладкий, а присоленый, с зеленью, пакет с ирисками на ручке двери (знаете зачем? :о)) и травинка - конечно, у меня нет этого волшебного дара высвистывания, но я хотя бы просто научусь свистеть в травинку...

Я собиралась рассказать про книжку, потому что у меня сама собой вышла связь между ней и "Подстрочником", причём связь того же плана, о которой говорил автор "Подстрочника" Олег Дорман, но вот теперь хочется говорить просто о книжке. Хотя смысла в этом нет. У неё какая-то странная история - мне кажется, что чуть не все про неё слышали и читали, но при этом она так не переиздавалась с 1974 года. Почему? Родители всегда ищут хороших книжек для детей - и во времена книжного дефицита, и сейчас, когда "завалы в книжных магазинах" (что, разумеется, не облегчает задачи, а даже усложняет её некоторым образом - во времена дефицита сложно найти, но точно знаешь, ЧТО хочешь найти; во времена завалов нужно суметь отличить настоящие от псевдокнижек). И вот зачем-то заново переводят Линдгрен, выискивают каких-то тронутых молью дореволюционных морализаторских писательниц "для девочек" и "для мальчиков", переводят иногда довольно сомнительного качества западную литературу, а эту книжку не переиздают. А качество там гарантировано, можете мне поверить, я эту книжку уже без малого сорок лет читаю.

С разрешения

escucha_mi вытаскиваю из комментов к моему посту про книгу "Подстрочник" принесённую Дашей замечательную ссылку на видео с записью встречи студентов (и примкнувших) ВШЭ с режиссёром Олегом Дорманом и издателем Сергеем Пархоменко:

http://www.hse.ru/news/recent/17126286.html

Не пугайтесь, что длинно - это 112 минут наслаждения. В них же входят 25 минут фильма-послесловия к "Подстрочнику" (виртуальный диалог Лилианны Лунгиной и Жан-Пьера Вернана). Для меня это был неожиданный бонус, потому что Вернана я знала хорошо и до рассказов Лунгиной - это очень известный здесь историк, специалист по античности, я отношусь к нему с пиететом. Он ушёл из жизни два года назад, я писала об этом в ЖЖ. И разумеется, ещё в "Московских сезонах" обратила внимание на известное имя, оказавшееся в такой неожиданной "связке", а тут фильм, он рассказывает... Я под впечатлением даже сразу после передачи принялась читать его книжку (которая у меня давно лежит недочитанной).
Дорман рассказывает очень интересно, я получила наконец-то ответы на мучившие меня вопросы. И Пархоменко очень хорошо говорит (на радио он не меня особого впечатления в своё время не произвёл, Дорман-то сразу понравился). И очень как-то хорошо мы с ними совпали - ничего, что они об этом не знают, зато мне приятно.
Да и остальные участники - известные и неизвестные - все замечательные, действительно какая-то хорошая там аудитория собралась, и даже видео эту атмосферу передаёт.

Настоятельно советую посмотреть - это из тех вещей, которые обидно пропустить. Ещё раз огромное спасибо Даше!

Потом я прочла "Подстрочник" Л.Лунгиной (спасибо

escucha_mi ).
Ровно год укладывается в промежуток между 3 апреля 2009 года, когда я дочитала Les saisons de Moscou Лунгиной, и 11 апреля 2010 года, года был дочитан "Подстрочник". А летом был фильм. Я неоднократно рассказывала (потому что мне эти стекающиеся в жизнь обстоятельства очень понравились) про этот год с Лунгиной и повторяться на буду. Только про книжку несколько слов.

Я не очень торопилась её читать, мне казалось, что не так уж много времени прошло после фильма, думала - может, стоит немного подождать.
Оказалось - можно было не ждать. Несмотря на подзаголовок "жизнь, рассказанная в фильме" (подзаголовок правильный - фильм вспоминается, читаешь про то, что было в фильме - вспоминаешь, как это было в фильме), книжка вполне самостоятельна. Авторы говорили, что туда войдут не попавшие в фильм рассказы, что-то из того, чего не было в фильме, но было во французской книжке. Так оно и есть - какие-то части показались мне совсем новыми, неизвестными (или память подводит?). Но достоинство книжки не в том, что она напомнит об увиденном или станет своего рода конспектом или "подстрочником" к фильму. Все полюбившие фильм говорили об особенном даре Лунгиной-рассказчицы, в течение нескольких часов не отпускавшем нас от экрана. Удивительно и ценно то, что когда эти устные рассказы стали книгой, в них сохранился этот особенный тон, эта особая манера рассказа.
Я не вижу большого смысла сравнивать фильм и книгу - скажу честно, что когда узнала о выходе книги, обрадовалась, но и подумала, что книгоиздатели хорошо рассчитали коммерческий ход. Они, наверное, рассчитали, но книга честно имеет право на независимое от фильма существование, а фильм - на независимое от книги (сейчас пишу и опять вспоминаю про совершенно гениальный видеоряд в фильме, когда события минувших дней иллюстрируются не только документами и архивными съёмками, а сегодняшними кадрами, снятыми в современных городах - на меня это очень сильное впечатление произвело).
Мне хотелось бы поговорить о французской и русской книжках. Не подумайте, что я ношусь с этой французской книжкой, как с писаной торбой; если вы взглянете в мой профиль, увидите, что на "Однокнижниках" французской книжке я отдала две звёздочки, а русской - пять (максимум). Год спустя, я сама с собой согласна, но тем не менее хочется об этом немного поговорить.
Когда вышел фильм, и стали говорить о готовящейся к выходу книге, я удивилась, что по-прежнему ничего не говорится о французской книжке. Тем более, что режиссёр рассказывал, например, что не так уж легко было уговорить Лунгину на запись рассказов. Нелегко - а ведь была давно уже книжка, значит, кто-то уговорил? И книжка не переводилась - почему? Не заинтересовала издателей или сама Лунгина не захотела? Помнится, я даже задала в ЖЖ вопрос издателю, но ответа на него не получила. Потом, кажется, на "Эхе", была интересная встреча с режиссёром фильма и издателем книги, и последний сказал, что часто возникают вопросы о французской книжке "Московские сезоны" (подозреваю, что имелся в виду мой единственный вопрос - книжка совсем не известна, она действительно получила премию читательниц "Эль", но это отнюдь не означает широкое признание, тем более почти двадцать лет спустя), но вот теперь спрашивающие будут удовлетворены, потому что в русскую книжку вошло многое, не вошедшее фильм, и кое-что из французской книжки.
То, что во французской книжке действительно было кое-что, чего не было в фильме, бесспорно. И наверное, это в русскую книжку вошло - я теперь уже не смогу сказать, откуда именно о чём узнала. Только вот не знаю насчёт остальных многочисленных спрашивающих, но мой вопрос был не об этом.
Повторюсь - я низко оценила французскую книжку и сейчас от оценки этой не отказываюсь. Не знаю, была бы она ниже, ставь я её сейчас, после прочтения русского "Подстрочника", но выше точно бы не стала.
Причины невысокой оценки можно понять из моего тогдашнего поста. Да, мне конечно не хватило рассказов о её профессии и работе, но это не причина снижать оценку. Мне не понравилось, что в книжке нет фотографий, что она неряшливо издана (транскрипция имён просто безобразна - если кто бы и захотел, не смог бы ничего ни в каких библиографиях сыскать с такой транскрипцией), но главное - жизнь интереснейшая, факты интересные, про людей пишет необыкновенных, а читать ... ну, не очень интересно. Тогда я говорила об этом, почти смущаясь и извиняясь, теперь, когда знаю, как это должно было быть, мне и смущаться нечего. И тогда возник у меня вопрос, а теперь он ещё настойчивее встаёт - как же создавалась та французская книга? Потому что уверяю вас, известную вам по фильму и книге "Подстрочник" Лунгину во французских "Московских сезонах" вы бы не узнали. Она сама писала по-французски, а потом отредактировали? Соавтор Клод Кьежман (Кижман?) записывала или даже переводила рассказы? Ответов на эти вопросы у меня так пока и нет.

Лунгина мало рассказывает про современный период - например, про то, как изменилась её профессиональная жизнь; например, про то, как они с мужем стали наконец ездить за границу, ездили часто и подолгу. Возможно, поэтому и не было повода упомянуть французскую книжку (а может, другие причины, кто же знает?). Эта сдержанность, кстати, потому ещё досадна, что всегда интересно узнать реакцию человека, долго и бережно хранившего что-то в памяти и много лет спустя опять увидевшего это наяву (сразу ассоциация с видеорядом в фильме "Подстрочник", о котором я писала выше - современные кадры иллюстрируют исторические события, происходившие в этих же местах). Но, возможно, ей не хотелось об этом рассказывать, или посчитала, что эти эмоции - ничто в сравнении с той Историей, о которой всё время шла речь.
Ещё я сетовала, что она так мало про свою профессию и работу рассказывает. Но если задуматься - эта история с написанными одним человеком про одно и то же и такими разными двумя книгами как раз и приводит к неожиданному разговору и о профессии и о наших связях с родным и чужими языками. Что нам язык, какими мы предстаём благодаря или вопреки языку...

А если вернуться к книжке "Подстрочник", это же тема поста, - читайте, конечно же, читайте непременно. И фильм тоже нужно посмотреть.

Отлично!

Итак, я его посмотрела. Хорошо, что во Франции национальный праздник, и получились удлинённые выходные (пусть даже прерванные для меня вчера утром вредным стажёром), и я как-то выкроила эти восемь часов - пролетевшие незаметно, разбитые всего на четыре просмотра, время между которыми было большей частью нетерпеливым ожиданием очередного сеанса.
Не буду говорить про символичность, но здорово, что я посмотрела эти фильмы именно во время национальных празднований во Франции - стране для Лилианны Лунгиной неслучайной.

Кто-то в очередной раз вздрогнет от слова "серендипийность", но мне всё-таки приятно вспомнить про цепочку совпадений, начавшуюся в марте благодаря

axun . Она вспомнила про известных переводчиц, в том числе про Лунгину. Я в связи с этим вспомнила про давно имевшуюся у меня автобиографическую книгу Лунгиной, написанную по-французски, и наконец-то её прочла. Тогда же попыталась поискать дополнительных биографических сведений, ничего не нашла, но в статье в Википедии видела упоминание о давно снятом многосерийном документальном фильме, про который узнать ничего не удалось.
И теперь я этот фильм посмотрела - всё это уложилось в каких-то четыре месяца, по-моему, это просто колоссально!

Фильм называется "Подстрочник" - трудно представить более удачное и точное название для этого фильма, напоминающее и о профессии Лунгиной и, в гораздо большей степени, о сути происходящего на экране.
А что там собственно происходит? Ничего особенного. В течении почти восьми часов с одной и той же точки в одном и том же интерьере, камера снимает одну и ту же пожилую женщину, рассказывающую о своей жизни. Повествование с исключительной деликатностью иллюстрируется музыкой, документальными фотографиями, современными съёмками, но главное - это она. И думаю, что дело не только в том, о чём она говорит, но и, в первую очередь, в том, как. Хотя опять-таки что там такого особенного в этом "как" - она очень просто говорит, без ораторских эффектов, искренне - в этом, наверное, всё дело. И если, как я сказала, "Подстрочник" - название невероятно точное, то жанр "документальный фильм" происходящего на экране не определяет, тут явно какой-то иной жанр, которому пока нет названия, а, может, и не будет, потому что этот фильм уникален?

В целом, то, о чём говорит Лунгина, совпадает с её французской книгой. Какие-то детали она добавляет, кое-что пропускает, но всё-таки она говорит о том же, что неудивительно - она говорит о важнейшем в своей жизни, не отделяя собственную историю от истории страны, вот только в фильме она с самого начала подчёркивает, почему ей так важно сказать о том или об этом, настаивает на определённых моментах. Но главное не в этом - главное в том, что в фильме она обращается к нам. И вот рассказывает она вроде всё то же самое, но нет ни одного недостатка, из тех, что есть в книге. Я и раньше, а теперь-то уж точно, была уверена, что недостатки книжки - не её вина, а главное - насколько пронзительней была бы та же самая книжка, будь она, как фильм, создана для российского читателя. Но она хотя бы вышла в 1993 году, фильм ждал своего часа десять лет...
О переводческой деятельности она в фильме говорит мало (в книжке совсем про это нет) - но то немногое. о чём она говорит, я слушала со слезами на глазах. Второй раз плакала в финале - но это, думаю, не я одна. Этот финал совершенно потрясающий - да, она с самого начала говорит про подведение итогов, но слова "подведение итогов" - почти затасканное клише, в финале же "Подстрочника" эти слова обретают своё исконное, истинное значение, это длинный монолог о жизни и любви, о конце жизни, такой ясный взгляд на всё прошлое и на близкий конец, чувствуешь, что она-то его уже видит, и при этом так спокойно и светло говорит. Я сейчас пишу, вспоминаю - и опять слёзы подступают.

Документальная часть фильма - необыкновенная просто. Да, фотографии, письма, документы (этого не хватало французской книжке, к слову, я забыла в своё время об этом написать). Мне очень понравилась идея иллюстрировать рассказы о давнем прошлом современными съёмками тех же мест - удивительно, но какую-то дополнительную силу рассказу придаёт.
И даже для меня много ностальгического, пусть я другого поколения. Бывшее здание ИФЛИ в Ростокино, о котором она много говорит и который много показывают, принадлежит инязу, до 1980 года там был родной французский факультет. Я в Ростокине не училась, поступила как раз в 1980, факультет примкнул к остальным на Метростроевской, приблизясь к гламурной жизни и потеряв долю свободы и независимости (удалённость от большого начальства имеет преимущества), но здание мне известно - именно туда я школьницей несколько лет ходила на "дни открытых дверей", не веря, что буду учиться в инязе, а потом уже студентами мы ездили туда на "лыжную" физкультуру.
Знаменитая аудитория Политехнического музея мне тоже известна хорошо - поэты уже не выступали, но сколько лекций общества "Знание" я там прослушала! :о))
И разные уголки, улочки, дворики родной Москвы - как я это всегда люблю!

Слушать, как говорит Лунгина невероятно интересно, и просто приятно чисто с музыкально-лингвистической точки зрения. Она очень хорошо, правильно говорит, произносит по-старомосковски. Но ударения в некоторых словах "неправильные" (словарём литературного произношения цитируемые и осуждаемые) - например, "обмерла", "обняла", "создала", "арест" она произносит с ударением на первом слоге. Обвинить её в просторечии невозможно, значит, норма изменилась, интересно - когда? (Молотов 22 июня говорит "граждане и гражданки", ударяя оба слова на первом слоге - словарь такое произношение слова "гражданка" тоже цитирует и осуждает, но тут мне легче поверить в просторечие, хотя скорее всего тоже изменение нормы :о))
Некоторые забытые слова вдруг слышишь - например, я, оказывается, совсем забыла слово "развёрстка" (имеется в виду "разнарядка").
И французские слова она по-французски произносит замечательно!

А ещё - я тихонько на это намекнула в самом начале поста - в её лексиконе очень частое слово "колоссально". И я подумала - а ведь это же карлсоновское слово, ну, правда! Потом призадумалась - не только карлсоновское, кажется, что и в переведённой с немецкого книжке "Бабушка на яблоне" оно тоже частенько встречается. "Бабушка на яблоне" - книжка, которую мне в детстве откуда-то принесла мама, книжка стала одной из любимейших детских, именно детских - и в этом году мне её подарила замечательная

kari_lind (Карина, я не забыла, что у тебя в долгу - недели через две мой очень сложный период должен полегчать, и я всю выполню, клянусь!), я получила книжку в очень нужный для меня момент, мне она здорово помогла.
И вот сейчас я подошла к книжному шкафу, раскрыла книжку и обнаружила, что три повести из четырёх в этом сборнике переведены... Лилианной Лунгиной.

Как жаль, что фильм уже досмотрен.

Вспомнила я в очередной раз про эту книгу по поводу поста axun, ну и решила прочитать наконец-то.
Книга издана во Франции в 1991 году. Насколько я поняла - это не перевод. Книга была создана на французском, а вот как именно - не знаю. Сама ли Лунгина её писала на французском или её устные рассказы были записаны и обработаны журналисткой Клод Кьежман (Кижман?)?
Так или иначе книжка существует.
Лунгина - очень известная переводчица. Абсолютно все читали её переводы. Потому что если, допустим, вы не читали переведённых на русский Бёлля и Виана, то "Карлсона" и "Пеппи"-то уж точно читали? Ну, так это она их перевела.
Судьба Лунгиной очень интересная и, учитывая её происхождение, проведённое в двадцатых-тридцатых годах за границей детство, а последующую жизнь в эсэсэсэре, непростая и во многом драматичная.
Советую заглянуть в соответствующую статью в Википедии.
Биография Лунгиной там поместилась на трёх строках. Остальной текст (недлинный) - про переводческую работу.
Книжка Лунгиной соответствует именно этим трём строкам. Она мельком упоминает о собственной учёбе, работе, переводах. Она пишет не про свою жизнь и судьбу (которые наверняка заслуживают романа - в той же Википедии упоминается снятый в 2008 году и посвящённый ей пятнадцатисерийный документальный фильм), она пишет про историю страны - сталинские, хрущёвские, брежневские времена и, наконец, перестройку - рассказывая о событиях в собственной жизни и даже в первую очередь о событиях в жизни других людей.
Понять, кто такая Лунгина, почему в истории перевода и просто литературы её имя так важно, из книжки совершенно невозможно.
Книжка - свидетельство современника, а почему выбран именно этот современник? Ну, может, из-за некоторых особенных жизненных обстоятельств и потому что она владеет французским?
В общем, я хотела больше про неё самоё и почти ничего не получила.
Я не хочу сказать, что мне неинтересно очередное свидетельство современника - интересно, тем более, что там много личных впечатлений о Викторе Некрасове, Давиде Самойлове, Александре Галиче, разных и всяких известных писателях, членах и не-членах разных Союзов. Просто я думаю, что если бы она не уходила в тень, а написала бы настоящую автобиографию, это было бы значительно интереснее.

Впрочем, книга адресована не нам, а французскому читателю, которому не известно ни имя Лунгиной, ни её мужа сценариста Семёна Лунгина (которого вы тоже все знаете как минимум по фильмам "Внимание. черепаха!", "Розыгрыш" или "Агония"), известно в лучшем случае имя её сына Павла Лунгина, чьи фильмы (а "Такси-Блюз" вышел как раз в 1990 году) пользовались во Франции настоящим успехом. И французскому читателю, наверное, нужнее свидетельство про странные времена в странной стране.
Тогда стоит только пожалеть об издательской небрежности.
Книга насыщена именами собственными, это естественно. Кажется, правописание ни одного из них не было сверено ни с Робером ни с правилами транскрипции. Большинство имён затранскрибированы по принципу "как слышится так и пишется" (написаний типа Gantcharov полно). А поскольку слышится по-разному (такой он, наш русский язык), то David Samoïlov двумя страницами спустя превращается в David'a Samuëlov'а. Театр называется Mxat (писали б прописными, можно было б подумать, что просто цитируют кириллицу, но нет, именно так) и много-много-много подобных написаний. То есть если предположить, что французы заинтересовались, то найти дополнительную информацию о том или ином человеке им будет не затруднительно, а просто невозможно.
И если сюжет - воля автора и заказчика в конце концов, мало ли про что мне там хочется читать и куда смещать акценты, то подобная небрежность очень неприятна, я воспринимаю её как неуважение к автору и к читателю, это очень обидно.