Первое апреля на Гугле

Trop bien !

Читая Сашу Станишича,

вот что замечала (тут будет про язык - про книжку см. там).

Из всех "стран соцлагеря" Югославия всегда казалась самой далёкой и самой другой. Но вот читаешь и в некоторых реалиях, переведённых на французский, узнаёшь наши собственные.

p. 131 pantalon de training
По-французски это так не называют, хотя всем будет понятно, о чём речь, зато как узнаваемы русские "треники"!

p. 293 Ćora, je te le rends après, parole de pionnier ! (ради hypertoniaпришлось лезть в Ворд за диакритикой :о))
"Честное пионерское" было когда-то частично-интернациональным и в переводе не нуждается :о))

p. 337 Je peux vous aider ? je lui demande.
T'es de qui ? rétorque Pokor.
Je ne comprends pas tout de suite la question, il y a tant d'années qu'elle ne m'a pas été posée (...)

По-французски (и по-немецки, наверное, тоже) вопрос действительно звучит странно. Но стоит перевести, и выходит куда как узнаваемое "Ты чей будешь?"

p. 370 Il y a des cornichons aigres.

А вот что тут имеется в виду, не поняла. Солёные огурцы? Или как раз наоборот, маринованные? (в тексте именно aigres, не aigre-doux).

Ещё замкнулась на личных местоимениях.

p. 162 Chacun a besoin de quelqu'un, et les morts sont ceux qui sont le plus seuls (...)

p. 245 T'es peut-être très belle, mais quand tout autour de toi les maisons brûlent, t'as du mal à le rester.

В первом случае употребление всё же неправильное. Le осталось бы неизменяемым, если бы сравнивались степени какого-то качества у одного и того же объекта, как в примерах из Гревиса:
C'est au milieu de ses enfants qu'une mère est LE plus heureuse.
или
C'est souvent lorsqu'elle est LE plus désagréable à entendre qu'une vérité est LE plus utile à dire.

А в цитате из Станишича умершие сравниваются с другими людьми.

А вот во втором примере - порядок. Причём редкий - это правило часто не соблюдается. Местоимение заменяет прилагательное (могло быть существительное без детерминанта или с неопределённым артиклем или притяжательным или указательным местоимениями в качестве детерминанта), поэтому le сохраняет нейтральную форму. Опять-таки сравни с примерами из Гревисса:
Ëtes-vous chrétienne ? Je LE suis.
или
J'étais mère et je ne LE suis plus.

А вот в этой фразе ошибка, конечно:
p. 319 Grand-mère suit chaque jours trois feuilletons : celui de seize heures, celui de dix-neuf heures et "Isabella", à vingt et une heure.

Почему-то кажется, что именно ошибка, а не опечатка. Если бы переводили с сербо-хорватского, я бы предположила, что там схожее с русским правило, и переводчик пал жертвой интерференции (а редактор не заметил). Но перевод с немецкого - как там, я не знаю.

Была ещё фраза с интересной грамматической ошибкой - но она такая тяжёлая по содержанию, что моя собственная мораль не позволяет её анализировать в интересах грамматики (возможно, не только я так чувствую, потому и осталась ошибка).

Ещё немного странная фраза - по содержанию всё ясно, но мне кажется, что там всё-таки ошибка. Только как её исправить, не переделывая всего, что-то не соображу:

p. 249 Jambon fumé, kajmak, compote de prunes, épais comme le pouce sur le pain noir.
Epais мне не нравится. Ясно, что речь о том, что положили на "королевский бутерброд", вся эта начинка-намазка "толщиной в палец". Но формально - с чем согласование? Со всем сразу? Как-то странно...

И ещё одна непонятность осталась, на этот раз лексическая:
p. 343 (действие происходит на пляже)
Un pope ceint d'un tablier tarzan fait griller un poisson.
Un garçon en slip tanga se beurre une tartine.

"Фартук Тарзана" мне по-французски никогда не попадался. Когда читала, попробовала поискать картинки - нашлось немного, причём на немецких сайтах, специализирующихся на продаже секс-аксеcсуаров и развлекалочек, что-то вроде набедренной повязки типа фартучка. Но вот стала сейчас опять искать, не нашла, показать не могу.
При этом по логике хочется предположить, что это просто фартук, на одной лямке, у которого по-французски имеется вполне распространённое название, tablier de boucher:


а намёк на Тарзана - потому что он, может, как-нибудь так одевался:
?

Или, наоборот, имеются в виду минималистские трусы типа cache-sexe, как на пенсионере-футболисте:
?

Не знаю.

И последнее - попалось на глаза сравнение-каламбур (про остальные смотри по тэгу), очень известное и распространённое. Удивляюсь даже, как я про него забыла раньше:
fauchés comme les blés

Jean-Louis Fournier "Il a jamais tué personne, mon papa"

Имя и даже книги Жана-Луи Фурнье мне давно известны. И даже его самого я видела на одном книжном салоне, долго разговаривали.
Поскольку я разговариваю только с писателями, чьи книги мне действительно нравятся, то, значит, нравились. Но какие книги это были тогда, больше десяти лет назад? Вот такие, занимательно-юмористические:








Ну и много всяких других, можете сами посмотреть.
Книжки его (не все, но те, что показаны) есть у меня дома, некоторые даже с автографами. Не уверена, что мои дети их читали, но я читала. Потому что книжки интересные, он здорово владеет этим жанром, отлично себя в нём чувствует (чего не скажешь о Рамбо и Орсенна, при всём моём уважении к последнему). Информация донесена, но с юмором, не скатываясь при этом до хохмы. Это не Перельман, а Остер и местами бывший Эдуард Успенский (кстати, упоминание о то, что в русской детской литературе дорожки в этом жанре хорошо проторены, Фурнье не понравилось - ну, что тут поделать, писатель!)
По книжкам даже были сняты небольшие фильмы-скетчи на образовательном канале (в них точно играли Катрин Фро и Жан-Франсуа Бальмер).

А с прошлого года нужно совсем не интересоваться французской литературой, чтобы не знать имени Жана-Луи Фурнье. Потому что в 2008 году он получил премию Фемина за вот эту книжку:

Нетрудно догадаться, что это совсем другой жанр, нежели занимательно-развлекательные арифметика с грамматикой и правила хорошего тона.
Вот уже несколько лет Фурнье пишет книги автобиографические. С учётом его жизненных обстоятельств, темы у них непростые.
Я их не читала раньше, заявленная в заголовке Il a jamais tué personne, mon papa стала первой, мне её почти всучили на читательском кружке.
Книга небольшая, читается быстро (мне потребовалось меньше часа), много пустот на страницах. Написана взрослым, изъясняющимся в стиле "le petit Nicolas".
Про отца - хорошего врача и плохого отца, потому что алкоголика. Приличного такого алкоголика, когда это не любовь, а болезнь.
Только Фурнье, хоть он и знает, что не был к тому же у отца любимым ребёнком, хочется верить, что он был не плохой отец. Ну не может так быть - к посторонним людям хороший, а к своей семье - плохой. И Фурнье жалеет, что не довелось ему по-настоящему с отцом поговорить, что не может он о нём узнать побольше.
Ну, собственно, и всё. Раз не может - значит, нет материала, чтобы анализировать.
Зачем Фурнье надо было писать эту книжку, могу понять. А мне её читать было незачем. Потому что отец его особой симпатии у меня не вызывает, особенно, когда я читаю, чего хлебнула  его жена (как все жёны алкоголиков), а анализа, как я сказала, нет, потому что быть не может. Прочла книжку и прочла. Ни хорошая ни плохая. Как вам книжечка? А никак. Я вам, собственно, потому так долго остальные и показывала.

Ловись, рыбка, большая и маленькая...

Мой сегодняшний улов:

А как у вас?